диплом Критический анализ эволюционной эпистемологии (id=idd_1909_0001794)

Содержание


Введение 3
Глава 1. Критический анализ эволюционной эпистемологии и эволюционная эпистемология К. Попера 6
1.1. Критический анализ концепций эволюционной эпистемологии 6
1.2. Критический анализ проблемы демаркации в философии К. Попера 21
1.3. Критический анализ проблемы рационализма Поппера: философские и логические предпосылки фальсификационизма 25
Глава 2. Критический анализ концепции эволюционной эпистемологии К. Лоренца и диалектико-материалистический подход 30
2.1. Критический анализ проблемы основных положений концепции К. Лоренца 30
2.2. Диалектико-материалистический подход как верная и рациональная основа концепции эволюционной эпистемологии 32
Заключение 58
Список используемой литературы 61
Введение

Актуальность исследования обусловлена тем, что как феномен культуры наука существует в качестве определенного пространства, то есть структуры, которая одновременно является когнитивной системой (прежде информационная или семиотическая система), деятельностью ученых в соответствующих учреждениях, а также как социальный процесс продуцирования, хранения и применения определенным образом созданных знаний. В этом плане – научное пространство выступает реальным явлением, которому присущи свои свойства и особенности развития. В свою очередь это означает, что научное пространство можно описать в терминах эволюционных теорий и прежде концептах эволюционной эпистемологии, которая стала интенсивно развиваться в последние годы. Правда, ее истоки глубже. Именно в середине ХХ века начинается новое направление в теории познания – эволюционная эпистемология. У ее истоков находилось несколько авторов, которые шли к этим идеям различными путями. Жан Пиаже – исследуя психологию мышления, в частности мышления ребенка, Поппер – рассматривая проблему прироста знаний, Полани – изучая изменения научных идей, или, точнее, изучая творчество научных популяций. Особая роль принадлежит К. Лоренца, который как этолог дошел до идеи эволюционной когнитологии, четко исходя из того, что существует эволюция живых организмов, была обоснована еще Ч. Дарвин. Эта эволюция не проходит и человека, в частности ее когнитивных способностей. Но особенность наследия К. Лоренца состоит в том, что он обратился к философским взглядам относительно процессов познания, в частности учение Канта, его понимание априорных понятий.
Интерес к эволюционным идеям в мировой науке способствует появлению многих научных теорий. Эволюционные представление давно перенесены из биологических объектов на многочисленные комплексные проблемы, связанные с современной цивилизацией. Где эволюция понимается как развертывание, развитие. В широком смысле – это представление об изменениях в обществе или природе, их направления и порядок, или, когда эволюционизм рассматривается как результат длительных изменений прежнее состояние. В суженном смысле – как представление о медленных, постепенных изменениях в отличие от революции. Выделяют эволюцию в космосе (Универсум, галактики, звезды, Земля), эволюцию живого, эволюцию поведения и высших достижений животных (врожденные или приобретенные структуры поведения, ощущение, понимание, невербальное мышление), эволюции человека (происхождение человека, количественное и качественное развитие и т.д.).
Конечно, идея априорных форм познания, т.е. разграничение непосредственно данных знаний – чувственно контролируемых имеющих корреляты в предметной действительности и имеющихся опосредованно, или не имеют таких коррелятов, но одновременно играют важную, если не сказать, ведущую роль – это старая проблема, имеющая родословную в европейской культуре от пифагорейцы, Гераклита, Платона. Не миновала она и средневековья (азиатского и европейского), о чем свидетельствуют, например, диспуты номиналистов и реалистов т.п.
С этого времени принципы эволюционного (речь идет о сознательной деятельности человечества) отбора набирают качественно новый характер, ибо отбор стал «умным» или контролируемым, т.е. возникает свобода, связанная с сопоставлением вариантов, их познанием.
Цель работы – Критический анализ эволюционной эпистемологии.
Для реализации этой цели поставлены следующие задачи:
дать понятие эволюционной эпистемологии,
изучить критический анализ эволюционной эпистемологии К. Попера,
рассмотреть критический анализ эволюционной эпистемологии К. Лоренца.
Предмет исследования – является эволюционная эпистемология как новый этап в формировании эволюционной эпистемологии, ее истоки, процесс становления, структура, содержание и социокультурная роль в системе современных отношений человека, общества и природы.
Объект исследования – Критический анализ эволюционной эпистемологии.
Методологическую и теоретическую основы исследования составили эволюционный, системно-целостный, структурный, информационный и синергетический подходы. К анализу проблем, привлекались работы как самого К. Лоренца, так и публикации известных отечественных и зарубежных специалистов в области онтологии и теории познания, науковедения, истории философии, эволюционной теории и этологии, использовались монографические работы и диссертационные исследования, материалы научных и научно-практических конференций.
Теоретическое значение исследования определяется тем, что полученные в нем результаты раскрывают в онтологическом и познавательно-теоретическом аспектах своеобразие становления и развития эволюционной эпистемологии, показывают ее значение для адекватного понимания современной реальности в социальных и социо-природных отношениях.
Практическая значимость исследования и выводов, полученных в результате его проведения, заключается в их возможном использовании для формирования новой этологической политики, развития этологического образования, выработки норм и ценностей эволюционистской этики, воспитания нравственных чувств ответственного отношения к представителям живого сообщества планеты, других гуманистических качеств личности.
Глава 1. Критический анализ эволюционной эпистемологии и эволюционная эпистемология К. Попера

1.1. Критический анализ концепций эволюционной эпистемологии

Эволюционная эпистемология – теория познания, являющаяся разделом эпистемологии и рассматривающая рост знания как продукт биологической эволюции.
Некоторые авторы вообще существования живого идентифицируют с идеей познания. Так в У. Матурана читаем: «Живые системы – это когнитивные системы, а жизнь как процессе – это процесс – познания. Это утверждение действительно для всех организмов, как для имеющих нервную систему, так и для тех, которые не имеют её». Матурана исходит из того, что живые системы существуют в определенном окружении (среде), с биологической точки зрения их нельзя понять независимо от той части их окружения, с которой они взаимодействуют, или которую они узнают, то есть независимо от ниши. Точно так же, как среду нельзя обозначить, не учтя населяющих (или познающего) его живую систему.
Хотя эти авторы (У.Матурана, Ф.Варела) относят себя к радикальным конструктивистов, но в нашем случае их целесообразно вспомнить не только потому, что сторонники данного взгляда эволюционную эпистемологию считают одним из своих идейных источников, но и потому, что рассмотрение пространственных характеристик целостности, аутопоетичних (способных воспроизводиться) или (автономных) систем занимает значительное место. Частности У.Матурана различает организацию и структуру системы. Организация конституирует сложную систему в качестве неделимой целостности. Структура же сложной системы определяет пространство, в котором она существует, то есть может подвергаться внешнему воздействию, но без изменения свойства целостности. По В. Матурана понятие «среда», «окружение» и подобные определяются позицией наблюдателя. А это значит, что между системой и средой постоянно происходит активное взаимодействие. Любые аутопоетични или автономные системы энергетическое или информационно активны. Состояние покоя несовместим с ними и означает потерю жизни.
Это же можно говорить и о научном пространстве. Если отсутствуют постоянные разносторонние и взвешенные связи между системой научного пространства и культурной средой (обществом), то это неизбежно негативно влияет на науку, а в обществе начинают возникать мысли о неуместности науки. Это только на первый взгляд, точнее с точки зрения классической эпистемологии и склонности классической науки к абстрагированию и создания идеальных объектов, науку или научное пространство можно рассматривать как автономную систему. Научная автономия такая же нереальная как и другие идеальные объекты. Об этом ярко свидетельствуют примеры из истории науки, а именно попытки «привить» западно-научную традицию в странах с другой культурой.
Хотя изучение социо-культурных факторов развития науки, или культурной среды, или экологии науки имеет определенную традицию, однако, как верно отметила Н.И. Кузнецова, эти исследования обычно носят культурологический характер и сводятся к исследованию «ментальности», социокультурного национальной среды. Таким образом, происходит своеобразное смещение. Однако проблема заключается в том, чтобы рассмотреть ситуацию «изнутри» с «пространства создания науки», или из театра научного действа. Н.И.Кузнецова пишет, что экология науки – «это, прежде всего изучение культурного, семиотического среды, в которой формируется и живет ученый, изучение явных и неявных мотивов выбора будущих профессий, традиций пользования книгами и другими источниками информации, это реконструкция явных или неявных представлений о смысле жизни, об отношении с людьми – вне профессиональных обязанностей и с коллегами, определенное понимание общения, видение обязанности человека перед людьми и обществом».
Эти мысли перекликаются с определением научного этоса Р.Мертона, но уже его преемники занялись описанием т.н. девиантного поведения ученого. Это приводит к мысли, что если и не существует в природе законов имманентного развития науки, которые искали интерналисты, то должны быть, если говорить языком математики, необходимые и достаточные условия возникновения традиции научного творчества. Причем в нашем случае трудно определить что есть что. Если достаточным условием считать культурную среду, то оно впоследствии (есть большая вероятность) приведет к возникновению институциональных форм науки. Если необходимым условием научного творчества считать институщйни закрепленную деятельность, то при благоприятных условиях со в общественной среде может зародиться и благоприятный культурный климат.
Хотя способность к выбору человеческий разум имеет со времени своего (речь может идти только о степени выбора) становления, однако, вплоть до Нового времени или времени возникновения современной науки, человек стремился свой выбор, свою волю мотивировать высокими началами, наконец, ссылками на авторитет . Эпический герой был пидваласний рока, судьбы. По средневековья для светского человека четко определялось что есть грех, а спасение. Поэтому индивидуальных, уникальных решений быть не могло. По этому поводу Л.М.Баткин отмечал: «Решение индивида на самоопределение принималось им впервые в истории. Значит, это было вообще исторически первое» решение». Ранее» оно опиралось не на «личность», которой в Традиционалистский эпохи и не могло быть, а на догму (новую или предыдущую). На правоту миропорядка. Догма была так или иначе освящена». В период между ХУ и ХУП в. рождается новая наука и новая личность. «Индивид как личность является не любое, а особенно осознание, что обходится без сакральных и соборных санкций». Далее автор пишет: «Конечно новоевропейская человек» не придумывает «полностью свои идеалы и установки, она более-менее заимствует их, находя в культуре или истории ... Парадокс личности укореняется в том, что она сама выдвигает, производит смысл своей жизни, – и значит, что-то выше, чем она, – основываясь на себе же, обеспечивая только своим индивидуальным достижением».
Это знаменует переход в сферу творчества, замену репродуктивной деятельности на деятельность продуктивную или творческую, которая дает возможность строить виртуальные миры. Но если это так, то возникает вопрос о том, каким образом все это осуществляет человек: как носитель социального, может здесь роль играют личные качества, которые непосредственно связаны с особенностью телесности человека, в частности ее развитом мозга, которого не существует в всех существ, живущих на Земле. Это важно учитывать, потому что долгое время новоевропейская философия исходила из идеи познания как чисто социально-культурного процесса. Это давало возможность рассматривать познание как соответствующую социальную (а не индивидуальную) традицию, действительно раскрывало важный аспект познания, в частности то, что познание осуществляется как обогащение того опыта, который до этого был приобретен и перешел к новому поколению. Так оно и на самом деле.
Но ... но возникает проблема индивидуального в познании, проблема отдельной личности, т.е. она вносит нового, как она творит. Наконец, возникает старая проблема психического и физиологического. Речь идет о том, играет какую-то роль индивидуальная структура органа познания – мозг. Ли мозг изменяется, или он не изменился с тех пор когда человек завершила свою эволюцию ... Что есть не выдуманные вопросы и ответ на них смущает философское познание свидетельствует тайна гения, или вообще интеллектуального дарования индивидов. Социально-культурная традиция с ее понятийным аппаратом не дает ответа на «Тайну гения», как бы указывает, что он, мол, значительно больше работает, т.е. задействует свой и общественный опыт ... Но это не является убедительным, поскольку «трудолюбивых» индивидов существует много, а «благодать гения» приходится на единицу ...
Учитывая указанное и появляется аналогия, которая свидетельствует о том, что процесс биологической эволюции рождает не всегда совершенных индивидов, которые возлагают начало новому более высокому видовые (растений или животных), а только какой-то определенной, у которого оказывается соответствующий совпадение черт, определяет новый вид. Видимо и так же с познанием. Хотя все другие предыдущие индивида и подготавливают новую качественно отличную ситуацию познания, но для того, чтобы она осуществилась недостаточно одной социально-культурной эволюции, а должно быть и биологическая эволюция, в частности эволюция человеческого мозга. Именно это соображение и лежит в основе попытки создания отличной от предыдущей социально-культурной (она же и теория отражения) теории познания и создания эволюционной эпистемологии.
Правда, современный человек совершенным, точнее рафинированным проявлением человеческого познания, как правило, считает науку и технику, которая создана на основе научных разработок. А потому и в основном вопросы эволюционной эпистемологии опираются на идеи развития научного познания, это необходимо учитывать. И еще одно замечание. Эволюционная эпистемология считает когнитивную эволюцию и эволюцию познания, т.е. эволюцию человеческого мозга, когнитивной системы, способов обработки информации, научных методов, техники, процессом, который способствует увеличению приспособленности человека как биологического вида. А это в свою очередь означает, что возникает возможность рассмотрения науки как необходимого и закономерного результата эволюционного развития на нашей планете или даже во Вселенной. Поэтому использование понятий «фундаментальной дарвиновской триады», наследственность, изменчивость, естественный отбор находит применение и при обогащения того опыта, который до этого был приобретен и перешел к новому поколению. Указанные позиции коренным образом меняют представление о познавательном процессе вообще и в науке, в частности. По-этому, что этот вопрос требует детального изучения, хотя уже есть обобщающие труды (Меркулов и другие). В нашу задачу входит анализ проблем научного пространства сквозь призму основных концептов эволюционной эпистемологии, что одновременно не означает претензий на какое-либо исчерпывающее видение этой проблематики.
В этот же период (40-е годы XX в.) С.Лангер писала: «Я твердо убеждена в том, что человек – это животное, а также, что у нее нет никакой сверхприродной сущности», души, или энтелехии», или «умственной вещества», что находится в пределах тела. Она является организм, ее субстанция – химическая, и то, что она знает, делает, от чего страдает, – это как раз то, что может делать такого вида химическая структура». А потребность в символизации, или символическом функция-это то, что делает человеческий разум особым, то, что делает язык, ритуалы, миф, музыку, науку, это то, что делает человека человеком, – считает С.Лангер. Причем основным мотивом создания науки является не ее практическая полезность, а суть интеллектуальная потребность человечества. «Религия, пересуды, фантастически библейская история мира были разрушены не» открытиями «европейский ум просто перерос их ... от бреда, фантазии к реалистического мышления».
Ортега – и – Гассет, сравнивая физику Эйнштейна и Ньютона, делает вывод: «Я подчеркиваю не то, что физика Эйнштейна точнее Ньютоновой, а то, что Эйнштейн, как человек способен на большую точность и духовную свободу». Духовная свобода, в понимании автора, это интеллектуальная сила, определяемая способностью разделять понятия, которые традиционно считались неразделимыми. «Никогда еще человеческий разум не имел такой способности разделять как сейчас» – приходит к выводу Ортега-и-Гассет.
Близким к указанному было стремление М.К. Мамардашвили создать естественно историческую гносеологию. «Сущность моей мысли в том, – пишет М.К. Мамардашвили, – что настоящая теория познания все же возможна. Но только при условии, когда она обнаруживает и затем описывает образования, имеют собственное естественное жизни, продуктом которого являются наши мысли, и наблюдения которого позволяет формировать законы как необходимые отношения, вытекающие из природы вещей, а не правила, имеющие вселенский и универсальный характер». М.К.Мамардапивили считает, что все-таки есть какая-то связь в последовательности и совместительстве, что определенный закон был сформирован именно в тот или иной период, хотя само содержание закона является универсальным. Ведь законы, теории существуют как явления духовной жизни человека, они реальные события в мире. В этом плане они «живые образования» и теория познания должна быть органичной. «Если же события [познания – Л.Р.] выделять, тогда их нужно размещали в какой-то реальности. Они где-то явно должны сбываться в каком-то пространстве и времени». И все же, как человек познает мир? – Спрашивает М.К. Мамардапивили. Ответ сводится к тому, что человек познает мир не природой данным ему органами, а органами возникших сформировались в пространстве самого познания. Это, с одной стороны, расширило возможности человеческого существа, а с другой, делает познания относительно независимым от случайности того, что человек наделен природой именно этими органами чувств и способностями интеллекта.
И.Т.Касавин стремится разработать историческую епистемологию. «Историческая эпистемология делает своим предметом не просто историю познания, но исторические коллизии, которые открывают новые континенты. Она эмпирическая методом ... Она метафизическая по цели, видя в единичном примере реализации выбранного исторического сюжета. Метод исторической эпистемологии базируется на приоритете исторического культурного картины мира перед образом знания». Поэтому не учитывается все многообразие познавательного отношения к миру. Изучается не движение от рациональному к рациональному, от мифа к логосу, а целостные когнитивно-культурные системы. Хотя в процессе дифференциации познавательного отношения к миру и выделяются различные типы познания, имеющие автономные функции, но обогащаются содержанием, получают развитие в ходе взаимодействия между собой.
Историческая эпистемология характеризуется возвращением интереса к контексту открытия познавательного процесса. А это, считает И.Т. Касавин, прежде всего является реконструкцией индивидуальной (специфической, особой) культурной лаборатории творческого субъекта. «Внутренний мир творческого субъекта характеризуется, очевидно, специфическим пространством и временем, которые являются выражением имманентной ему структуры духовного и динамики взаимоотношений с реальностью. Они формируют индивидуальные и социокультурные ресурсы творчества и могут описываться в терминах» геометрии письменного стола «и» исторической географии библиотеки».
Таким образом, стол, за которым работает ученый, выступает образом индивидуального пространства ученого, поскольку на нем формируется текст, учитывающий все библиотечные ресурсы. Библиотека является образом индивидуального времени, поскольку она задает вектор упорядоченных культурных ресурсов (предшественники, современники, ученики), именно на пространстве стола соединяются разновременные библиотечные ресурсы, «стол – форма обращения времени в пространство».
Если следовать мнению Касавина по индивидуальной творческой лаборатории ученого, которая разворачивается на плоскости письменного стола, на всю творческую лабораторию научного сообщества, создает науку в определенных географических пунктах Земли, то следует предположить, что в этих пунктах происходит вращение времени в пространство. Ведь действительно сегодня ученые актуально или потенциальное используют все знания, полученные в прошлые времена. Получается, что знание, наука только пространственное измерение. Обычно она развивалась исторически, но прошлое ее не поглотила, знания человечества актуализируются в пространстве настоящего. Даже первопричиной, или толчком к становлению человека как вида, И.Т.Касавин считает миграцию, то есть перемещение в пространстве первобытных людей. Причины, которые заставили прародителя человека постоянно менять экологич

Заказать эту работу прямо сейчас

Посмотреть другие готовые работы по предмету ФИЛОСОФИЯ

© 2002-2024 Москва 'Мастерская дипломов'. Все права защищены.