диплом Роман Мы Замятина и О дивный новый мир Хаксли Особенности поэтики (id=idd_1909_0000617)

ОПИСАНИЕ РАБОТЫ:
Предмет:  ЛИТЕРАТУРА
Название: Роман Мы Замятина и О дивный новый мир Хаксли Особенности поэтики
Тип:      диплом
Объем:    61 с.
Дата:     03.11.2015
Идентификатор: idd_1909_0000617

ЦЕНА:
2800 руб.
2500
руб.
 
Внимание!!!
Ниже представлен фрагмент данной работы для ознакомления.
Вы можете купить данную работу прямо сейчас!
Нажмите кнопку "Купить" справа.

Оплата онлайн возможна с Яндекс.Кошелька, с банковской карты или со счета мобильного телефона (выберите).
ЕСЛИ такие варианты Вам не удобны - Отправьте нам запрос данной работы, указав свой электронный адрес.
Мы оперативно ответим и предложим Вам более 20 способов оплаты.
Все подробности можно будет обсудить по электронной почте, или в Viber, WhatsApp и т.п.














Роман Мы Замятина и О дивный новый мир Хаксли Особенности поэтики (id=idd_1909_0000617) - диплом из нашего Каталога готовых дипломов. Он написан авторами нашей Мастерской дипломов на заказ и успешно защищен! Диплом абсолютно эксклюзивный, нигде в Интернете не засвечен, написан БЕЗ использования общедоступных бесплатных готовых студенческих работ из Интернета! Если Вы ищете уникальную, грамотно и профессионально выполненную дипломную работу - Вы попали по адресу.
Вы можете заказать Диплом Роман Мы Замятина и О дивный новый мир Хаксли Особенности поэтики (id=idd_1909_0000617) у нас, написав на адрес ready@diplomashop.ru.
Обращаем ваше внимание на то, что скачать Диплом Роман Мы Замятина и О дивный новый мир Хаксли Особенности поэтики (id=idd_1909_0000617) по дисциплине ЛИТЕРАТУРА с сайта нельзя! Здесь представлено лишь несколько первых страниц и содержание этого эксклюзивного диплома, которые позволят Вам ознакомиться с ним. Если Вы хотите купить Диплом Роман Мы Замятина и О дивный новый мир Хаксли Особенности поэтики (дисциплина/специальность - ЛИТЕРАТУРА) - пишите.

Фрагмент работы:


«Роман «Мы» Замятина и «О дивный новый мир» Хаксли. Особенности поэтики»»

Содержание


Введение 3
Глава 1. Роман-антиутопия как жанр 5
1.1. Литературная антиутопия: проблема генезиса 5
1.2. Признаки антиутопии как литературного жанра в произведениях XX века. Особенности поэтики романов-антиутопий 10
Глава 2. Сравнительный анализ поэтики романов Замятина «Мы» и Хаксли «О дивный новый мир» 21
2.1. Проблематика и тематика романов Замятина «Мы» и Хаксли «О дивный новый мир» 21
2.2. Художественное время и пространство романов: структура и границы 38
2.3. Образность и символика романов 42
2.4. Своеобразие и стили романов 46
Заключение 52
Список литературы 57


Введение

Творчество Евгения Замятина и Олдоса Хаксли вызывает так много аналогий, что, пожалуй, ещё больше исследователей и читателей может удивить разве лишь столь же яркое своеобразие этих писателей, драгоценная неповторимость каждого из них. Романом «Мы», как известно, Е. Замятин по существу открыл в литературе XX века новый жанр: роман-антиутопию. Его открытие в какой-то степени повлияло на творчество О. Хаксли. В Европе романом восхищались, в нем увидели неприятие перспектив, которые открывались перед новой Россией, и в 1932 году замятинские мотивы прозвучали отчетливо в вышедшем романе О. Хаксли «О дивный новый мир». Английский прозаик не скрывал, что толчком, из которого явился замысел «Дивного нового мира», было чтение «Мы».
Оба писателя принадлежат к одной эпохе, их подлинный интерес вызывали жизнь человека и человечества, судьба личности. Индивид воспринимался ими в контексте макромира человеческих отношений, в потоке больших и тревожных процессов, которые с особой силой обозначились в нашем столетии как глобальные. Оба писателя терзались крайними, пограничными вопросами и загадками самого феномена человека и человеческого бытия. Едва ли не самым главным предметом тревог и философских исканий для обоих была грозно возраставшая конфликтность современного мира, то страшное обесценивание человеческой жизни.
Как известно, художественное сознание эпохи претворяется в ее поэтике, имеющей свою иерархию поэтологических категорий. Среди них «особенно важными, особенно репрезентативными, с точки зрения эволюции художественных средств литературы, представляются категории стиля, жанра и автора, каждая из которых доминирует на разных этапах словесного творчества» (Дубнов М., 2002). В современном литературоведении проблемы поэтики исследуются весьма интенсивно. пробелы в научном изучении и осмыслении поэтики этих жанров остались. Современное прочтение и определение реального значения антиутопий в литературном процессе первой трети XX века является важной задачей современной истории литературы.
Цель дипломной работы – проанализировать особенности поэтики романа «Мы» Замятина и «О дивный новый мир» Хаксли.
Для достижения цели в работе поставлены следующие задачи:
1. рассмотреть проблемы генезиса литературной антиутопии;
2. определить особенности поэтики романов-антиутопий и признаки антиутопии как литературного жанра в произведениях XX века;
3. провести сравнительный анализ поэтики романов Замятина «Мы» и Хаксли «О дивный новый мир»: выявить признаки антиутопии в романах «Мы» и «О дивный новый мир», исследовать художественное время романов: структура и границы, показать лексические особенности романов, изучить образность и символика романов.
Объектом исследования являются романы Е. Замятина «Мы» и О. Хаксли «О дивный новый мир».
Предметом исследования выступают особенности поэтики романов Е. Замятина «Мы» и О. Хаксли «О дивный новый мир».
Теоретической базой исследования послужили исследования по теоретической и исторической поэтике, в частности, по теории романов, научная и учебная литература, статьи сборников и периодической печати. Теоретико-литературную значимость имели диссертации и критические обзоры произведений.
В качестве методологической основы выступили метод анализа и синтеза полученной информации метод сравнительного изучения.
Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.
Глава 1. Роман-антиутопия как жанр

1.1. Литературная антиутопия: проблема генезиса

Рассматривая историю становления антиутопии, Е.Л. Дашко обращает внимание на два ее типа, которые возникли в условиях различных государственно-политических систем. По ее мнению, антиутопия обязана своим рождением тем социальным формациям, которые задумывались как некий идеал, в действительности же были основаны на угнетении одного человека другим, на жестокости, насилии (Дашко Е.Л., 2012). Такими формациями в истории человечества можно считать социализм и фашизм, вследствие которых возникают романы антисоциалистического и антифашистского типа. В первой половине ХХ века произведения так называемой «ранней» утопии стали реакцией на тоталитарные режимы, активно формирующиеся в этот период. Е.Л. Дашко считает, что Е. Замятин, А. Платонов, Дж. Оруэлл раскрывали механизмы действия такой общественно-политической системы, как социализм. В этот же период возникают романы, в которых авторы передают свои опасения по поводу ещё одной социальной формации – фашизма. Авторами таких романов стали К. Чапек, О. Хаксли.
Так родился совершенно особый жанр литературного творчества – причудливая смесь фантастики и едкой политической сатиры (зачастую доходящей до гротеска), который получил название антиутопия.
Если авторы утопий, начиная от родоначальника этого литературного жанра Томаса Мора до Николая Чернышевского, фантастов Герберта Уэллса и Ивана Ефремова (список можно продолжать) свою задачу видели в том, чтобы, изображая общество будущего, указывать человеку путь к совершенству, то авторы антиутопий своими произведениями хотели предупредить мир об опасностях, которые ждут его на этом пути.
В советское время это был полудиссидентский жанр, и антиутопии либо печатались в эмигрантской печати, либо дожидались своего часа в самиздате.
В XX в. антиутопия получила еще большее распространение. Англичанин Ч. Уолли в своей книге «От утопии к кошмару» отмечал, что небольшой процент воображаемого мира – это утопии, а остальные – ужасы.
Причины такого поворота утопической литературы обусловлены, прежде всего, сложностью исторического процесса развития человечества в XX в., насыщенном потрясениями и относительно коротким временем, равный жизни одного поколения, вобравший в себя экономические кризисы, революции, мир и колониальные войны, возникновения фашизма, противоречивых последствий научно-технической революции, которая стала прочным двигателем математического прогресса, но при этом с собственной остротой выявила катастрофическое отставание социального и духовного прогресса в буржуазном мире. Логическим следствием подобных настроений и стала переориентация социально-утопической литературы на антиутопию, которая в изображении будущего исходила из принципиально других взглядов, хотя и давала, подобно утопии, более развернутую панораму общественного будущего. В антиутопии содержался описание более-менее отдаленного будущего, всегда присутствовала действительность, которая дышала ему в затылок, ибо страшные картины жизни, созданные писателем в антиутопии, стали производными от реальной действительности, некоторые черты и социальные тенденции которой полемически обострялись. Именно поэтому романы – антиутопии часто воспринимались как социально-критические, иногда с использованием сатирического элемента, разоблачением буржуазного образа жизни. Однако, хотя некоторые современные антиутописты в своих книгах изображали старый мир с его глухими углами общественного развития, они не всегда могли предложить читателю позитивную программу решения поставленных проблем или приблизиться к косвенной аналогии капитализма.
Страх буржуазии перед коммунизмом и социализмом, которые воплощали в себе главные идеи утопистов, нашел свое выражение в антиутопии, но уже реакционного направления. Среди них произведения, которые были проникнуты чувством вселенского пессимизма и неверия в человека, критики традиционного утопического и социалистического представления о будущем общество, выражения открытых антикоммунистических взглядов авторов («Багровое царство» Д. Перри, «Обезьяна и сущность» О. Хаксли, «Пропасть» К. Хайплана, «Триумф» Ф. Уайли, «Волки в городе» С. Кансера и др.). Такого рода антиутопия на долгие годы стала ведущим жанром антикоммунистической пропаганды.
«Антиутопия как литературный жанр представляла собой всего лишь вершину, которая возвышалась над поверхностью гигантского антиутопического айсберга в общественном сознании и мировосприятии значительных слоев населения на Западе», – отмечал советский ученый – философ Е. Араб-Оглы, который исследовал судьбу утопической традиции в XX в.
Русская антиутопия вступала в новую стадию, разрушив очередные утопические иллюзии, пытаясь предупредить общество о новых исторической непредсказуемости. Современные авторы использовали не только традиционные формы антиутопии – повести, романы, но и рассказы, очерки, сказки. Фантастическое переплеталось с хронотопностью, подчеркнутым документализмом. Было и трагическое в современных произведениях рассматриваемого жанра, и оно преобладало над комичным, потому что именно жизнь мало причины для смеха. И вместе с тем сатирическое начало (аллегория, гротеск, карнавализация и т. д.) помогал писателям активно выявлять пороки социальной действительности.
В настоящее время в литературоведении широко признана точка зрения, согласно которой возникновение антиутопии в начале ХХ в. произошло не спонтанно, а явилось следствием «кристаллизации» идей, существовавших в течение столетий и составлявших «параллельный поток» литературной утопии (см. Маnuel 1966, 325). Необходимо обратить особое внимание на то, что, в отличие от утопии, произведения антиутопического характера тяготеют именно к литературно-художественной форме выражения. Например, модель идеального государства, которая нашла отражение в философских трактатах Платона, являющегося одним из родоначальников европейской утопической традиции, была осмеяна в комедии Аристофана «Женщины в национальном собрании». Автор показал всю глупость и бесчеловечность предложенной социальной модели применительно к конкретному человеку, что составляет одну из сущностных черт антиутопического видения мира. Причем это является не единичным фактом, а четко выраженной тенденцией, сохранившей актуальность вплоть до конца ХIХ в.: достаточно вспомнить сатирические интенции Сервантеса в «Дон Кихоте» (1605, 1615), Дж. Свифта в «Путешествиях Гулливера» (1726), М.Е. Салтыкова-Щедрина в «Истории одного города» (1870), Ф.М. Достоевского в «Легенде о Великом Инквизиторе» из романа «Братья Карамазовы» (1879–1880), ставивших под сомнение возможность безболезненного осуществления утопических идеалов на практике. Более того, это обстоятельство послужило достаточным основанием, чтобы отнести Сервантеса и Ф.М. Достоевского едва ли не к родоначальникам антиутопического жанра в литературе (Morson 1981). При этом «антижанровая» теория антиутопии Г. Морсона, доминировавшая в литературоведении последних десятилетий ХХ в., оказала заметное влияние на ряд исследовательских работ, затрагивавших проблему антиутопии (Б. Ланин, Н. Арсентьева, Т. Сухоцкая и др.). Мы придерживаемся противоположной точки зрения, полагая, что произведения, составлявшие названный выше «параллельный поток», сохраняли все признаки утопии и отрицали не столько сам утопический подход к моделированию социальных идеалов, сколько конкретные формы утопии (так, например, «Утопия» Т. Мора полемизировала с «Государством» Платона, «Новая Атлантида» Ф. Бэкона – с утопией Т. Мора, Сервантес в «Дон Кихоте» устанавливал пародийные отношения со средневековым рыцарским романом и т. д.). Антиутопия появляется на более позднем этапе развития утопического сознания, когда последнее получило полноценное выражение в законченной литературно-художественной форме – романа-антиутопии. Ее окончательная литературная реализация в романах Е. Замятина «Мы» и О. Хаксли «О дивный новый мир» стала возможной вследствие кризиса ключевой социальной мифологемы, определявшей направление развития европейской цивилизации на протяжении XVI–XIX вв. Для ситуации начала ХХ в. характерно следующее: социальные катаклизмы, явившиеся следствием развития научно– технического прогресса и радикальных политических изменений в общественной жизни европейских государств (достаточно локальных в масштабах рассматриваемого феномена), наложились на общецивилизационный кризис, в результате чего возникла кризисная ситуация второго порядка, обусловившая возможность реализации феномена утопизма в форме литературной антиутопии – явления, носящего диалектический характер, поскольку в нем сопряжены две крайности: собственно утопический подход к действительности и принципиальное отрицание утопии. В этом отношении достаточно показательна дискуссия среди западноевропейских литературоведов о том, кто в действительности является родоначальником данной жанровой разновидности – Е. Замятин или О. Хаксли. С нашей точки зрения, оба автора независимо друг от друга наиболее адекватно выразили главную тенденцию изменения общественного сознания, поскольку в первые десятилетия ХХ в. социокультурная ситуация была такова, что антиутопическое видение мира широко проникало в художественную литературу. В частности, в русской литературе в период 1919–1929 гг. появляется ряд произведений, не являющихся антиутопиями, но в которых присутствует антиутопическое начало: «Рассказ об Аке и человечестве» Е. Зозули, «Отрывок будущего романа: Написано по рецепту «Алой чумы»» А. Аверченко, «Дьяволиада», «Роковые яйца» и «Собачье сердце» М. Булгакова, «Ленинград» М. Козырева, «Чевенгур» и «Котлован» А. Платонова и др. Таким образом, утопический подход к действительности получает широкое распространение в моменты социальных потрясений и проблемных ситуаций в культуре, которые детерминируются реальными противоречиями общественного развития. В настоящее время европейская цивилизация находится в стадии формирования очередной ключевой мифологемы (идеи постиндустриального или информационного общества), философским обоснованием которой являются взгляды Д. Белла, З. Бжезинского, А. Тофлера и др. Практика «агрессивного» утопизма конца ХIХ – первой половины ХХ в. трансформируется в более мягкие формы экоутопии (глобального научно-культурного проектирования), практотопии (социального реформирования, направленного на построение не идеального, но лучшего, чем существующий, мира), зупсихии (программы духовного раскрепощения личности посредством социальной терапии) и т. п. Поэтому на рубеже ХХ–ХХI вв. антиутопия в известной мере утрачивает свою актуальность. Получает широкое распространение другая ее типологическая разнодистопия (Т. Толстая «Кысь», А. Зи– новьев «Глобальный Человейник», Д. Галковский «Друг утят» и др.), где эсхатологические ожидания обусловлены не социальным моделированием, а теми глобальными угрозами, с которыми столкнулось человечество на пороге ХХI в.

1.2. Признаки антиутопии как литературного жанра в произведениях XX века. Особенности поэтики романов-антиутопий

Среди жанров ХХ в. особое место занимает литературная антиутопия, воплотившая трагическое мироощущение человека, представившая проблемную мировоззренческую парадигму прошедшего столетия, сумевшая воспроизвести современную картину мира и предлагающая свое видение перспектив развития человеческой цивилизации. Современное литературоведение накопило достаточный опыт интерпретации различных аспектов теории и истории антиутопии, что обусловливает поливариантность подходов к решению ряда концептуальных вопросов. Так, до настоящего времени неоднозначно отношение к жанровой природе антиутопии, в особенности к ее корреляциям с другими компонентами жанровой системы, а также к определению онтологического статуса отечественной традиции антиутопии. Актуален вопрос систематизации жанровых дефиниций антиутопии.
Жанровая природа антиутопии трактуется современной наукой о литературе двойственно. Согласно первому подходу (Э. Баталов, 1989, Л. Хабибулина, 1994), антиутопия, как и утопия, принадлежит к разряду внежанровых образований, в основе которых – некий «идеал», придающий своеобразие различным жанрам: роману, повести, поэме, путевым заметкам, рассказу. Данная концепция акцентирует внимание на мировоззренческом ядре феномена антиутопии. Согласно другому подходу (Б. Ланин 2001), антиутопия имеет фиксированный жанровый характер, что отсылает к бахтинской концепции «первичных» и «вторичных» жанров. Согласно воззрениям М.М. Бахтина, «огромное большинство литературных жанров – это «вторичные» сложные жанры, состоящие из различных трансформированных «первичных» жанров (реплик диалога, бытовых рас– сказов, писем, дневников)» (Бахтин М.М., 1986) «Вторичные жанры» (сфера культурного письменного общения: наука, политика, литература), подобно «первичным жанрам» (сфера жизни), представляют собой «относительно устойчивый тип высказывания», имеющий свои «тематическое содержание, стиль и композиционное построение». «Вторичные жанры» только «разыгрывают различные формы первичного общения».
О.А. Павлова по аналогии с бахтинским термином «вторичные жанры» вводит новый термин – «третичные жанры», к которым относит утопию и антиутопию, характеризуя их как «игру художественного мира и действительности, что наглядно отображает синтез науки, философии и искусства в их структуре» (Павлова О.А., 2004). «Третичный жанр» подчеркивает «пограничное состояние» между действительностью и воображаемой идеей. Трактовка утопии и антиутопии как «третичного жанра» позволяет выявить воздействие религиозных, философских, нравственных доминант, архетипов и мифов массового сознания на генезис и историческое функционирование антиутопии. Такой вектор жанровой дефиниции антиутопии представляется наиболее доказательным, поскольку он апеллирует не к мировоззренческой позиции, а к вопросам моделирования художественной реальности с последующим выходом на проблему статуса антиутопии. О самостоятельности жанра антиутопии говорит целый ряд отечественных исследователей, в частности, Б. Ланин (Б. Ланин 2001).
Одним из определяющих условий формирования этого взгляда послужила книга американского литературоведа Г.С. Морсона «Границы жанра» (Морсон Г.С., 1991), в которой сформулирован принцип диалектики утопических жанров – диалог утопии и антиутопии, примером которого исследователь считает «Дневник писателя» Ф. Достоевского. Г. Морсон рассматривает антиутопию как антижанр (пародийный жанр), прослеживает его специфику и приходит к выводу о пародийном потенциале антиутопии. Эта концепция расширила традиционные рамки интерпретации жанра антиутопии и оказала значительное воздействие как на зарубежное, так и на отечественное литературоведение, стимулировав появление ряда исследований. В частности, идеи Морсона были развиты отечественным исследователем Б. Ланиным, который характеризует антиутопию как автономный жанр, в своей основе представляющий псевдокарнавал, пародирующий как жанр утопии, так и утопическую идею в целом (Ланин Б.А., 1993). Однако данная позиция, по нашему мнению, является спорной, так как, «даже если согласиться с тем, что литературная анти

Заказать эту работу прямо сейчас
Посмотреть другие готовые работы по предмету ЛИТЕРАТУРА